Статьи

Лаэрте Эвери о степенях свободы при выборе оружия

Безусловно, тема жёсткости в критике заслуживает отдельного разговора. Много копий сломано о забрала странствующих менестрелей в лицах сетевых авторов. Некоторые из них с мазохизмом, достойным лучшего применения, призывают на свои страницы критиков, дабы в очередной раз убедиться в своей эксклюзивности и непонятости, другие падают в обморок при первом проявлении огневого контакта, снося свои выстраданные детища на помойку и возопя о насилии и собственном уходе (и возвращая по прошествии некоторого времени все свои достижения обратно), третьи бодаются с критиками аки телята с дубами. Бесспорно, подавляющее большинство авторов хотело бы видеть критика в образе расшаркивающегося интеллигентного сморчка, направо и налево роняющего свои «как мне кажется» и «по моему мнению», мало кто действительно готов подвергнуться публичной порке. Это обусловлено ранимостью авторов, их гиперчувствительностью и завышенным самомнением.

Вашему перу, Лаэрта, принадлежит трактат о локализации болей, так вот, замечу со своей стороны, что основополагающим фактором этой локализации является, на мой взгляд, развитие сетевого общения. С внедрением интернета через виртуальные врата хлынул поток комплексов, и горе тому, кто по незнанию возьмёт на себя роль «унитаза» (спасибо Вам за меткую цитату из Козлова). Как грибы после дождя, начали появляться тесные сообщества, в которых люди находили себе подобных и наслаждались жилетками (или, по Козлову – «унитазами», вообще – шикарное сравнение!). Одним из оснований образования таких симбиозов является потребность в самоутешении, заключающаяся в обнародовании своего комплекса и получении обратной информации. Проецируя эти соображения на сайт www.stihi.ru (да и на любой подобный) получаем стандартную модель поведения неофита: поиск себе подобных, отождествление (написание отзывов), демонстрация комплексов посредством выпуска различных моделей лиргероев, обратная связь и получение информации о собственной значимости. Попросту говоря, «кукушка хвалит петуха». И вот здесь кроется ключевой момент, ведущий к саморазрушению: чтобы получить положительный отзыв, автор пишет таковые другим, зачастую льстя и находя чёрных кошек в тёмных комнатах. Маленькая ложь порождает большую, шкала ценностей искажается, и когда встаёт вопрос об определении истинного положения вещей, стрелка компаса оказывается во власти Негоро. «Это не Боливия, это экваториальная Африка…»

Зачастую сутью стихосложения для авторов является выплеск эмоций (как они сами говорят – «стихи пишут душой»), и все попытки указать на технические огрехи или смысловые ляпы разбиваются о догмат приоритетности душевной компоненты. И здесь я не могу не согласиться с Вашей отповедью одному из оппонентов (некоему Богданову, кажется). Это было бы замечательно, если бы сайт назывался www.dusha.ru или как-то в этом роде. Проблема в том, что с такими заявлениями в настоящий момент невозможно бороться, свободный доступ к публикации и широкая аудитория сделали своё дело. К чему работать над собой, когда можно без особого труда ежедневно получать подтверждения собственной значимости? Момент упущен, критика как виртуальная, так и реальная находится в заброшенном состоянии. Кому её возрождать? Думаю, не в последнюю очередь благодаря Вам и таким как Вы энтузиастам что-то изменится в этом мире.

Возвращаясь к вопросу о допустимой жёсткости, хочу высказать свою точку зрения. Допустима любая жёсткость, не переходящая в обсуждение личности самого автора. Возможно ли касаться причин, побудивших автора на написание того или иного пассажа, уместно ли проникновение в глубины самого замысла, как это проповедуют Панкин и Франк – однозначно определить не могу. Отчасти это связано с тем, что возлагая на себя такой детальный анализ, критик должен отождествить себя с автором – это задача крайне сложная, и если её выполнять, то выполнять хорошо или не делать этого вовсе. На это способны считанные единицы. В любом случае, начинать нужно с общих моментов, с элементарного повышения культуры письма. Степень жёсткости так или иначе варьируется в зависимости от личных симпатий критика-рецензента. Но, как бы то ни было, бесконечные реверансы по отношению к препарируемому изначально ставят критика ступенью ниже автора, заставляя поминутно извиняться.

Поэтому, дорогая Лаэрта, предлагаю вопрос о выборе оружия решить таким образом: идентифицировать себя как рецензента, определить цели, которые будет преследовать это рецензирование, и если цель велика и священна, скажем, «истребление графомании на отдельно взятом сайте, повышение качества удоев лиргероев и снижение риска душевного травматизма», то арсенал оружия должен быть разнообразным, от шпильки до межконтинентальной ракеты, если же цель локальна, допустим, «культурный рост на отдельно взятой страничке и самосовершенствование путём комплекса диалогов о художественных достоинствах ряда произведений», то и оружие надо иметь подобающее – типа мухобойки.

Искренне желая помочь автору, критик должен в конечном счёте полюбить его, и если эта любовь окажется взаимной, плоды этого чувства будут прекрасными. Но – никакого интима, иначе, как ни парадоксально, плодов может не оказаться вовсе, либо они будут нежизнеспособными.

Думаю, вопрос о юстировке литературных ценностей невозможно решить в одиночку ввиду большого количества деталей в механизме. Поэтому, наиболее приемлемым вариантом было бы создание рабочей группы.

На этом, пожалуй, закончу, приглашая к диалогу Вас и всех, кому было бы интересно.

Анна Ли (22.05.2004)